Написана в 2010 году Конвалией (Моторной)
Жили-были два соседа: Хомяк и Суслик. Все лето Суслик валялся на мягкой травке и наблюдал за облаками, проплывающими над полем, гонялся за полевыми мышками и слушал пение жаворонков. Когда заходило солнце, он взбирался на холмик и наблюдал закат. Когда умолкали последние птичьи трели, последний лучик солнца прятался за горизонт и наступали густые сумерки, Суслик нехотя шел в свою норку, вырытую под кустом ежевики еще по весне, и крепко спал до утра – снились ему облака, птицы и солнце.
Его сосед Хомяк не терял ни минуты из долгих летних часов. Он знал, что впереди его ждет зима, поэтому готовился к ней заранее. Целыми днями он расширял, углублял и укреплял свою нору в холме. Носил листья и травинки для подстилки, носил зерна за щеками и складывал их в дальних каморках норы. Каморка слева от входа предназначалась для ржи, справа – для пшеницы, по центру – для ячменя. Других злаковых на ближайших полях не росло, а зайти подальше Хомяк не отваживался – в небе летали зоркие коршуны, в поле изредка появлялись лисы, для которых раскормленное тельце Хомяка могло стать отличным десертом, а то и основным блюдом дня. Осторожно взбирался Хомяк на холмик и с горечью смотрел на отдаленные поля, в которых угадывалась гречка, овес и прочие лакомства. «Эх, добраться бы до них – уж я бы там похозяйничал вволю! – мечтал Хомяк. – Но как организовать доставку? В щеках не донесу – еще рассыплю по дороге. Да и рискованно это – Коршун в небе, Лиса в поле, Собаки на дороге. А хорошо было бы устроить еще две каморки: одну под овес, вторую – под гречку. Тогда уж точно зима была бы не страшна! Но дураков нет – на дальние поля ходить. Или есть?»
– Привет, Хома! – окликнул его веселым голосом Суслик, поднявшийся на холм, чтобы полюбоваться закатом. – О чем задумался?
«Вот те раз! – подумал Хомяк. – На ловца и зверь бежит».
– Что ж ты, дорогой соседушка, не заходишь в гости? – медовым голосом запел Хомяк, приближаясь к Суслику. – Загордился, забыл старого приятеля!
– Что ты! – перепугано воскликнул Суслик. – Я как ни приду – ты все время занят: или на работе, или дома, по хозяйству.
«Конечно, мне некогда за мышками гоняться, как некоторым», – ворчливо подумал Хомяк про себя, а вслух сказал:
– Конечно, я занят – к Зиме готовлюсь.
– А что такое – зима? – поинтересовался Суслик.
– Ты не знаешь, что такое Зима! – у Хомы глаза на лоб полезли так, что их даже стало видно из-за щек.
– Не знаю, я весной родился, – признался Суслик.
– Это время, когда закончатся все ресурсы, и на Земле наступит ледниковый период, – поучительно произнес Хомяк. На эту тему он мог говорить часами, – Не будет зерна, воды, тепла – все замерзнет и покроется толстым слоем снега.
– А солнце? – затрепетал Суслик.
– И солнца не будет, – убежденно произнес Хомяк. – Вместо него будут тучи, мрак и холод.
– Да как же такое может быть? – недоверчиво сказал Суслик, – Куда вот это все денется? – И он повел лапкой, широким взмахом охватывая все летнее изобилие: бабочек, стрекоз, птичек, волнующееся поле пшеницы, обрамленное синими цветами.
– Не будет ничего! – убежденно произнес Хомяк. – Все засохнет, вымрет или впадет в спячку. Кто не будет готов к зиме – тот ее не переживет. Первые же морозы его прикончат. А сколько продлится зима – никто не ведает. Пойдем, я дам тебе литературу по теме почитать.
И, охватив толстой лапкой худые плечики Суслика, Хомяк начал подталкивать его к тропинке ведущей вниз с холма. Суслик поддался натиску и последовал за напористым соседом, изредка вздыхая и оглядываясь назад, на заходящее солнце. Ему очень не хотелось пропускать закат, который обещал быть замечательным: белые облачка уже собрались в том месте, куда должно было опуститься на ночлег солнце, и приготовили ему чудесную мягкую и легкую подушку. В благодарность за это, солнце, приближаясь к ним, делало их сначала нежно-розовыми, потом пунцовыми и, наконец, золотисто-алыми. Суслик любил тот момент, когда облака эти, проводя на ночь солнце, становились густо-синими, и на небе появлялись первые звезды. Он надеялся по-быстрому взять книжку у Хомяка и успеть еще к закату. Но от Хомяка не так просто было отделаться.
– Входи, входи, – приветливо пыхтел Хомяк, подходя ко входу в свою норку. – Ты ведь у меня еще не разу не был?
– Так ты и не приглашал, – оправдывался Суслик, вытирая лапки о коврик с надписью EMOCLEW.
– Это потому, что у меня ремонт был, – нашелся Хома. – Сам понимаешь: рабочие работали, штукатурка, пыль, краска – некуда было гостей приглашать. Зато теперь у меня нора с настоящим евроремонтом, обошелся мне в сто пшеничных зерен за квадратный сантиметр. И это только внутренние работы!
– Да кто ж тебе такую красоту устроил? –спросил Суслик, ошеломленно рассматривая прихожую, обитую деревянными палочками, c камышовой подстилкой, аккуратно уложенной на полу. Ему вдруг стыдно стало за свою крошечную норку с земляным полом, осыпающимися стенами и потолком, с которого свисали корни растений.
– Мыши-гастарбайтеры с западных степей, – пожал плечами Хома. – Халтурщики, конечно, но зато берут недорого. Обрати внимание, входная дверь – дубовая. Кунице, хорьку и даже разбойнице-лисе будет не по зубам! На стенах – штукатурка из глины с кизяками, экологически чистый материал. Потолки подвесные, покрыты соломенными матами.
– Нехорошо ругаться, – укоризненно покачал головой Суслик.
– А кто ругается? – удивился Хомяк. Тут до него дошло, и щеки его расплылись в улыбке, – Эх ты, темнота! Это термин такой строительный. Ну, пойдем дальше, это – гостиная, направо – кухня, налево – спальня, прямо – рабочий кабинет и библиотека.
– А зачем тебе столько комнат, если ты живешь один? – удивился Суслик. – Что ты делаешь с теми комнатами, в которых тебя нет?
Хомяк рассердился:
– Много ты понимаешь! Сидишь себе в однокомнатной землянке, и в ус не дуешь. О будущем не думаешь. А женишься, пойдут дети, что тогда? Так и будете в одной комнате друг у друга на голове сидеть?
Суслик покраснел и понурил голову.
– Нет, конечно, что-нибудь придумаем, – начал оправдываться он.
– «Придумаем», – передразнил его Хомяк. – А у меня, между тем, все уже готово: две детские, одна для мальчика, одна для девочки.
– Здорово! – восхитился Суслик. – Но я слышал, что у хомячих часто бывает и по шесть детей, и по восемь.
– От лишних избавимся, – хладнокровно пожал плечами Хомяк. – Мне дармоеды ни к чему, самому бы до весны дожить.
Суслик поежился и поторопился закрыть дверь в детскую, стены которой покрывали розовые конфетные фантики.
– Пойдем в кабинет, – позвал Хомяк из коридора. – Входи, не стесняйся. Здесь – моя библиотека.
Суслик переступил порог комнаты, и у него перехватило дух. Все пространство было завалено бумагой разной степени помятости и оборванности. Были здесь купоны со скидками для магазина «Сельмаг», обрывки газеты «Сельские вести» и множество упаковок от сока, чипсов, шоколада.
– Откуда у тебя все это? – ошеломленно поинтересовался Суслик.
Хомяк самодовольно ухмыльнулся:
– Мимо нашего поля идет дорога из села в райцентр, – пояснил он. – Люди часто бумагу из окон машин выбрасывают, а я подбираю. Так и собрал себе библиотеку.
– И ты можешь все это прочитать? – недоверчиво спросил Суслик.
– Конечно! Я научился вот по этому букварю, – и Хома с гордость продемонстрировал буклет, рекламирующий изделия местного хлебокомбината. – Видишь, тут все понятно: нарисован бублик и написано рядом: «Бублик с маком». Я теперь всю азбуку знаю!
«А зачем она тебе?» – хотел спросить Суслик, но не успел – Хомяк, пыхтя, выволок на середину комнаты огромный фолиант.
– Что это? – с ужасом спросил Суслик, отступая на шаг.
– Это – основа моего мировоззрения! – гордо промолвил Хомяк, складывая передние лапы на груди, а заднюю водружая на книжный том. – Эту книгу я одолжил у одного ученого. Он читал ее на нашем холме, а потом заснул. Пока он спал, я тихонько зацепил ее сетью и затащил себе в нору.
– Но это же нехорошо – брать чужое без спросу! – возмутился Суслик.
– Я бы спросил, – невозмутимо ответил Хомяк. – Да только он крепко спал, жаль было будить.
– Когда же ты ее вернешь?
– Не знаю, – пожал плечами Хомяк. – Когда он снова придет на холм.
– Но он может и не прийти!
– Значит, сам виноват. Надо лучше за своими вещами смотреть. И вообще, речь не об этом, – рассердился Хомяк. – Возьми книгу домой и хорошенько ознакомься с ней. Там все написано про зиму, и как ее пережить. Когда все тщательно усвоишь, приходи ко мне, я тебе расскажу, что делать нужно.
Хомяк дал Суслику сетку, положил в нее книгу, и Суслик, попрощавшись, нехотя потащил тяжелую ношу домой. Выйдя из хомячиной норы, он с удивлением обнаружил, что на улице уже темно, и подумал, что надо будет поинтересоваться у Хомяка в следующий раз, почему у него в норе всегда светло как днем.
С трудом дотащил Суслик книгу до своей норы, втянул ее в узкий проход, лег на нее и сладко заснул. Утром он первым делом отделил обложку – книга была в мягком переплете – и с удовольствием слопал ее на завтрак.
– Ничего так, духовная пища, хорошо усваивается, – погладил себя Суслик по округлившемуся брюшку. – Съем всю – глядишь, и стану похожим на Хомяка.
Он вытащил книгу на свет Божий и начал с интересом ее рассматривать. Называлась она «Последняя зима», но Суслик читать не умел, поэтому с интересом стал смотреть на картинку, иллюстрирующую первую главу. На картинке был нарисован шар в клеточку, над которым торчало одинокое засохшее деревце. Текст под картинкой гласил: «В истории человечества неоднократно случались зимы, которые люди называли «кризисами». Однако сейчас грядет последняя зима, которая будет самой большой и суровой из всех зим, бывших до этого на планете. Закончатся ресурсы, сместятся полюса, наступит вечная мерзлота. Нас всех ждет бессрочный кризис – зима, которая не закончится никогда».
Суслик пожал плечами. Картинка ему не понравилась, и он без сожаления выдрал ее вместе со страницей и съел.
«Пожалуй, хватит на сегодня духовной пищи. Пойду, пройдусь», – и Суслик отправился гулять в поля.
Однако не успел он пройти и нескольких шагов по пшеничному полю, как встретил Хомяка, торопившегося с полным, набитым пшеницей ртом, домой.
– Привет, сосед! – радостно поднял лапу Суслик.
– Угу-угу, – сердито отпихнул его боком Хомяк, несясь по встречной полосе на своих коротких толстых лапках.
«Куда он так торопится? – пожал плечами Суслик. – День ведь только начинается, и хороший день!»
Над полем, в ярком синем небе без единого облачка, висел жаворонок, заливаясь песней. В траве стрекотали кузнечики, над синими васильками и голубым цикорием вились бабочки и стрекозы. Суслик вдыхал полной грудью теплый воздух, пропитанный ароматами цветов и трав, и шел не спеша между колосьями, подбирая иногда упавшие зернышки и отправляя их себе в рот. Сзади послышалось пыхтение: его догонял вечно торопящийся Хомяк.
– Ты прочитал первую главу? – вместо приветствия сердито бросил он, догнав Суслика.
– Да, и хорошо усвоил! – с гордостью сказал Суслик, поглаживая себя по брюшку.
– Тогда слушай! – торопливо заговорил Хомяк, придвигаясь ближе, – На дворе июль месяц, а у тебя запасов – кот наплакал (не к ночи будь помянут). Я тебе помогу запастись на всю зиму, но и ты должен помочь мне.
– А как? – поинтересовался Суслик.
– За дорогой находится поле гречки, – начал объяснять Хомяк, схватив палочку и рисуя на земле план для наглядности. – Рядом с ним – поле овса. Можно затариться на всю зиму, не только нам – еще и нашим внукам хватит. Но одному мне не справиться. Ты возьмешь на себя сбор, доставку и транспортировку, а я обеспечу складское хранение. Понятно?
– Не очень, – признался Суслик. – Зачем далеко ходить, если вокруг нас – пшеница, а рядом – рожь и ячмень?
«Да этого добра у меня куры не клюют!» – хотел сказать Хомяк, но вовремя прикрыл себе лапой рот. Он не собирался делиться секретными сведениями со своим временным союзником. Вместо этого он принялся горячо убеждать Суслика:
– Овес и гречиха имеют значительную пищевую ценность. А в гречке есть витамины, которых нет больше ни в одном злаке!
«Умный какой, – вздохнул про себя Суслик. – От того он такой толстый – не то, что я».
– Хорошо, – покладисто согласился Суслик. – Скажи мне, что я должен делать.
Хомяк деловито потер лапки и сказал:
– Жди здесь, никуда не уходи, я сейчас вернусь.
Хомяк развернулся и понесся назад к своему дому.
Суслик пожал плечами, лег на траву и уставился в небо. На небе не было ни облачка и вскоре, разморенный полуденным солнцем, Суслик задремал.
Разбудил его грохот и сотрясание земли – к нему приближался Хомяк, катящий самодельную тележку, сделанную из спичечного коробка с прилаженными колесиками от игрушечной машины.
– Вот, – гордо заявил он, подкатывая тачку к Суслику, – твое орудие производства. Смотри!
Он торопливо принялся собирать зерна и складывать их в тачку. Вскоре на ней высилась горка пшеничных зерен.
– Слишком не жадничай, чтоб не рассыпать, – инструктировал Хомяк Суслика. – Потом, когда наберется полная тачка, развернешь ее – вот так – и покатишь ко мне домой. Одна десятая часть того, что привезешь – твоя. Хранить у тебя все равно негде, пусть пока полежит у меня. Ко мне ни одна мышь не проберется! А если и залезет случайно, тут же пожалеет об этом! Зимой придешь ко мне, я тебе твою часть отдам. Так что в твоих интересах привезти побольше! Понятно?
– Понятно, – вздохнул Суслик.
– Тогда вперед! Поле – вон там. И смотри – будь внимательным, переходя дорогу. Не повреди тачку! А я пойду каморки готовить.
И, развернувшись, Хомяк потрусил к дому.
Суслик вздохнул, взял тачку за ручки и побрел к гречишному полю. В первый день ему удалось привезти всего три тачки: колеса то и дело попадали в ямки и зерна рассыпались, один раз Суслик чуть не угодил под машину, пару раз испугался тени птицы и торопливо прятался в траве – тачка при этом переворачивалась и зерно рассыпалось. Хомяк ругал его, на чем свет стоит. С непривычки у Суслика болели лапки и ломило спину. Ночью он упал на пол своей норки как каменный и заснул как убитый. Даже книгу забыл на ночь поесть. Но через пару дней он втянулся в работу и стал привозить в день по пять, а иногда и по семь тачек. Хомяк хвалил его и выдавал в конце дня по 10 зерен из заготовленного урожая. Он тщательно подсчитывал привезенные Сусликом зернышки и записывал в результаты толстую амбарную книгу (тетрадку, выпавшую у двоечника из рюкзака и утащенную запасливым Хомяком). В графе «Приход» он указывал количество тачек и количество зерен в каждой тачке, в графе «Расход» – сколько зерен было выдано Суслику за день. Эту сумму он отнимал от десятой части, предназначавшейся Суслику, и записанную в конце книги в разделе «Безнадежная задолженность».
Суслик постепенно обрастал мускулатурой, а Хомяк – жиром. Хома ничего теперь не делал, только полеживал в теньке и почитывал обертки от жевательной резинки. Когда литература заканчивалась, он посылал Суслика на дорогу, собирать свежий материал. Суслик до того окреп, что мог за раз притащить целую газету с новостями, рекламой и программой телепередач. За это Хомяк делился с соседом ценной информацией о том, какая будет погода завтра и какой ожидается урожай зерновых. Суслик слушал из вежливости и кивал головой. Он жалел, что нет у него теперь времени наблюдать закат солнца, и поэтому он не может сам предсказывать погоду, как раньше.
– Сегодня – шабаш! – заявил однажды Хомяк Суслику, явившемуся на работу как обычно, на рассвете. – Можешь отдыхать, хотя ты и так не перетрудился.
– Почему это? – растерялся Суслик. Лапки его по привычке тянулись к тачке, и он даже не представлял себе, чем может заняться в неожиданный выходной.
Хомяк протянул ему газетный обрывок:
– Сегодня начинается страда!
– А что это?
– Эх ты, неуч! Урожай будут убирать. Пойдем на холм и будем наблюдать оттуда. После комбайнов останется много зерна, я в газете прочитал. Возьмем с собой тачку и, когда они закончат молотить, будешь собирать зерна и возить ко мне в каморку.
Суслик кивнул, молча взял тачку и покатил ее на холм. Хомяк вперевалку последовал за ним.
– Ты всю книгу о Зиме уже прочел? – поинтересовался он, ковыряя травинкой в двух передних зубах.
– Нет, не всю, – только до половины дошел. Уж больно бумага твердая, – оправдывался Суслик.
– Ничего, осилишь! А дочитаешь эту – я тебе другую дам, еще покруче! Называется: «Полный Армагеддец».
Тут их разговор перебил шум комбайнов, вышедших на уборку урожая. Суслик и Хомяк торопливо взобрались на вершину холма и сели в тени раскидистого дуба.
– Я немного отдохну, соберусь с мыслями, – сказал Хомяк. – А ты сиди, отгоняй от меня мух вот этой веткой. Когда комбайнеры закончат – дашь знать. Тогда придет наше время!
Хомяк выбрал себе местечко помягче, лег на зеленую траву-мураву и моментально заснул. Снились ему закрома, ломящиеся от зерна. Зерна становилось все больше – оно высыпалось из каморок, и засыпало гостиную, кабинет и кухню. Во сне Хомяк носился по своей норе и пытался запихнуть зерно обратно в каморки, однако оно уже не помещалось туда, выдавливало двери и, наконец, выпихнуло Хомяка из дома. Он стоял у входа и с удивлением наблюдал, как зерно заполняет весь дверной проем, сносит тяжелую дубовую дверь и устремляется наружу. Хомяк кинулся за потоком зерна, пытаясь остановить его, собрать и вернуть на место. Во сне он шевелил лапками и тяжело вздыхал.
Суслик сидел рядом и терпеливо отгонял от Хомяка мух и ос. Он ни о чем не думал – шум комбайнов заглушал все звуки и мысли. День тянулся неимоверно долго и, наконец, Суслика разморило, и он тоже заснул. Снилось ему, что он бежит по дороге между машинами, и только успевает увернуться из-под колес одной, как тут же к нему приближается другая. Наконец, он добежал до белой полосы, разделяющей дорогу на две половины, и сел передохнуть. Поток машин увеличился и стал почти непрерывным: с шумом, ревом и свистом автомобили проносились мимо Суслика в одну и в другую сторону. «Удастся ли мне вообще сдвинуться с этой полосы и перейти на другую сторону?» – с тоской думал Суслик. Ему очень хотелось обратно домой, в свою маленькую земляную норку, и он жалел, что вообще вышел на дорогу. К тому же он забыл, куда шел и что ему нужно было на той стороне дороги. Суслику надоело сидеть на одном месте, он встал, посмотрел в обе стороны, и выбрал направление на восток – туда, где по утрам вставало солнце. Он пошел по белой линии, не отрывая взгляда от полоски, розовевшей на востоке. Во сне он тоже шевелил лапками, но дышал ровно и легко – ему было не тяжело идти налегке.
Хомяк проснулся первым от внезапно наступившей тишины. Вокруг было темно, комбайны, закончив уборку урожая, ушли с полей. На востоке розовела полоска, разрастающаяся все шире с каждой минутой – всходило солнце.
Хомяк радостно потирал лапки – тяжелый сон забылся, и он предвкушал обилие халявного зерна. «Тачек десять сегодня соберем, – прикидывал он в уме. – А, может, и все двенадцать!»
– Поторапливайся, лежебока! – затормошил он Суслика. Тот сел, заморгал глазами, глядя на розовую полоску на востоке.
– Как во сне, – пробормотал он.
– Нечего спать на ходу, – проворчал Хомяк, подкатывая к нему тачку. – Пошли, сегодня славно поработаем! Я займусь временным навесом для зерна, а ты будешь собирать то, что осталось после комбайнов. Сегодня такой день, что весь год кормит!
И Хомяк бодро начал спускаться с холма. За ним следовал Суслик с тачкой. Суслик смотрел в землю, высматривая горбики и ямки, чтобы успеть объехать их и не попасть в них колесом тачки. Поэтому он не заметил, как Хомяк, спустившись с холма, вдруг застыл столбом, и с разбегу налетел на него. Тачка отлетела в сторону, Суслик больно стукнулся лбом о затылок Хомяка.
– В чем дело? – спросил Суслик, потирая лоб.
– Я ничего не понимаю, – пробормотал Хомяк в растерянности. – Что это такое?
Суслик осмотрелся вокруг. Местность действительно было не узнать. За комбайнами, убравшими урожай, прошли трактора, перелопатившие землю. И теперь, на месте знакомого поля, высились ровные гряды перепаханной стерни. От домика Хомяка и от норки Суслика не осталось и следа.
Суслик первым обрел дар речи.
– Ничего, не расстраивайся, – обнял он за плечи Хомяка. – Зато сами целы остались!
– Да что ты понимаешь! – Хомяк нервно сбросил с себя лапки Суслика и забегал вокруг. – Где моя нора с евроремонтом? Где мои закрома? Мой кабинет, моя библиотека с бесценными рукописями? Не могло все это исчезнуть за одну ночь, что-то должно было остаться!
И он начал усердно рыть землю вокруг.
Суслик пожал плечами и посмотрел на восток.
– В твоей книге ничего не говорилось о том, что до зимы еще будет жатва, – сказал он Хомяку. – А что посеешь – то и пожнешь.
– Господи, про зиму-то я и забыл! – взвыл Хомяк, еще усерднее работая задними лапками – ему показалось, что он откопал проход в свои закрома. – Надо успеть вырыть новую нору и заготовить новые припасы, если старые не найдем. Беги за тележкой, начинай собирать зерна. Я пока временный навес сооружу…
Но Суслик уже не слушал его. Он развернулся и пошел на восток – туда, где восходит солнце.
